Сегодня решила поделиться с вами, дорогие читатели, опытом пребывания в монастырских обителях. Сразу скажу – мне не доводилось бывать в сестричествах более трёх недель, поскольку жизненные обстоятельства зачастую не позволяли иметь долгих отпусков. К счастью, в последнее время удавалось совмещать паломнические поездки с работой онлайн.
Живя на острове Патмос, довольно часто посещаю монастырь Благовещения, где служит мой духовник, схиархимандрит, геронда Илиас.
В воскресенье нас с паломницей из Вырицы, которую ввиду непредвиденных обстоятельств поселили на несколько дней у меня, пригласили на обед в монастырскую трапезную. Это всегда большая честь и настоящий праздник, поскольку чувствуешь себя где-то по-детски радостно: о тебе заботятся, тебя любят и встречают как самого дорогого гостя! :)
Герондисса (игуменья) Христонифи (невеста Христова – так переводится это благозвучное имя) – очень добрый, щедрый и тёплый человек. Она всегда находит искренние, доходящие до самого сердца, слова для каждого человека. И сестры, и паломники, которым доводилось общаться с этой удивительной женщиной, всегда вспоминают её с благодарностью. Всё в монастыре проникнуто Духом Божьим, любовью матушки, геронда (старца Илиаса) и сестёр.
Будучи там, подумала: «Ах, как жаль, что я не могу вот так же, как и гостья монастыря, которую мне посчастливилось сопровождать, пожить какое-то время в нашем монастыре. Как же здесь спокойно и тихо, святая тишина…».
Это просто
рай на земле! Сестры разбили сад дивной красоты, и сам ландшафт располагает к созерцанию: с одной стороны виднеется море, с другой – самая высокая точка острова, увенчанная храмом Ильи Пророка, а вокруг зелёные холмы с пролесками. Здесь не слышен гул машин, щебечут птицы, и время от времени звонят колокола.
В монастыре живёт около сорока насельниц, некоторых из которых я знаю долгие годы. Они не меняются, как будто нет для этих женщин такой земной категории, как возраст. Когда я это замечаю, отшучиваются: «Это потому, что ты нас видишь всё время в одном и том же облачении :) ». Объективности ради могу сказать: у некоторых за это время и одежды сменились, кто-то уже в схиме (на облачениях есть знаки отличия), но лица и глаза остаются неизменно живыми, вне времени, удивительно…
В этой обители, как и в других греческих монастырях, утро начинается рано – подъём в 4 утра. Помню, как будучи в Музаки (центральная Греция, монастырь Георгия Победоносца), бывала на ежедневных утренних богослужениях, выполняла небольшие послушания (в основном, на кухне), жила тем, что происходило вокруг. Поражало всё, особенно византийское пение, которое очень отличается от того, что мне доводилось слышать в наших русских храмах. Сестрички приглашали постоять рядом, чтобы я могла видеть нотный стан, похожий на арабскую бязь. Как они могут бегло читать с листа чудные иероглифы?! Для меня – космос, непостижимо! Знаю, что это особая наука, навык, который люди осваивают годами, о чём большинство мирян и не догадываются. Кажется, что всё так просто: поют себе и поют, а ведь за этой кажущейся легкостью столько труда, терпения и любви к Богу. И так во всём! Пение – частность, а в жизни монахини практически нет чего-то, что можно было бы отделить от слова «подвиг». Начиная с того, что каждая из них, принимая обеты монашеского служения, добровольно отказывается от всего мирского. Родные и близкие поселяются навеки в их огромных сердцах, но они уже не могут поддерживать с сестрами столь же плотные связи, как это было в миру. Наверное, для меня это было бы очень сложно… Не раз интересовалась, как и что именно влияло на их выбор, ответы всегда были разные, но чаще – «Господь управил. Тогда я уже не представляла себе другой жизни».
Вот сейчас пишу эти строки и впервые для себя понимаю, что больше всего меня поражали в обителях люди, которых я там встречала: инокини, монахини и монахи разных чинов, игуменьи, священники, паломники… Безусловно, было и немало событий во время моих визитов, но люди и их судьбы, тот огонёк веры и лучики света, которые они распространяли, истории, которыми делились – то, что запоминалось больше всего. Каждый человек – вселенная, освящённая Богом. В монастырях это становится ещё более очевидно, в благодатной тишине человек становится более чутким, способным расслышать тонкие душевные ноты. Жаль, что потом, когда оказываешься в миру, не получается надолго сохранять такую же внутреннюю ясность, безмятежность и сонастроенность всему божьему. Что мешает? Грехи: тут сказала, там подумала, не то сделала или не сделала то, что лучше было бы сделать, ну и дальше по списку… Увы.
Говорят, в монашеской жизни ещё больше искушений. Охотно этому верю. Для сестёр мир духовной брани более очевиден, нежели для нас. Кому сложнее? Вопрос…
Полагаю, что в каждой жизни есть место для подвига, в жизни монахини – нет места вне его. Это «духовный спецназ», который вымаливает всех нас из мирского ада, неотступно следуя за Христом. Они – наш духовный эталон, к которому можно и нужно стремиться.
Мне важно знать, что этот собор земных ангелов есть и что Господь продолжает миловать и одаривать всех нас возможностью иногда наполняться благодатью доброго монастырского мира. Пусть и не навсегда, а лишь на какое-то время, но зачастую именно там и тогда Его безвременье становится частью моей предвечности…
Слава Тебе, Господи, δόξα σοι ο Θεός!